О нарративной практике

Здравствуйте!

Меня зовут Дарья Кутузова, и это один из моих профессиональных блогов, посвященный нарративной практике. Я изучаю этот подход к консультированию, терапии, социальной работе и работе с сообществами с 2003 года, практикую с 2004-го, преподаю с 2006-го. После того, как в 2007 году я ушла на фриланс, нарративная практика - это основное, чем я занимаюсь.

Так как я сейчас живу за пределами России, моя работа в основном происходит онлайн - по скайпу и по емэйл. Я помогаю людям создавать предпочитаемые истории их жизни, как личной, так и профессиональной, а также ограничивать влияние различных проблем.

Я занимаюсь также обучением нарративной практике, провожу супервизию и оказываю методическую поддержку тем, кто работает в нарративном подходе или хочет его освоить.

Помимо этого, я перевожу с английского книги по нарративной практике, работаю в редколлегии международного электронного журнала Explorations: E-journal of Narrative Practice, а также вхожу в состав команды Далвич-центра и занимаюсь там архивами Майкла Уайта.

Один из моих проектов - нарративная библиотека http://narrlibrus.wordpress.com

В этом блоге я публикую различные новости, рассказы о событиях в нарративном сообществе, информацию о различных аспектах нарративной практики. Иногда здесь же проходят разные онлайн-мероприятия. Надеюсь, вы найдете здесь для себя что-то интересное и полезное.

из черновика статьи в "Журнал практического психолога"
(с) Дарья Кутузова, 2015

Обобщенная модель депрессии и практик анти-депрессии

По итогам обработки материалов проекта у меня сложилась обобщенная модель депрессии и практик анти-депрессии (см. Рис. 1 и Рис.2)

Рис.1:



Можно выделить три основных «канала входа» в переживание депрессии. Они взаимосвязаны. Это (1) травматический опыт, (2) доминирующие дискурсы, способствующие переживанию личностной несостоятельности; (3) изоляция и замалчивание депрессии как проблемы.

( Collapse )

из черновика статьи в "Журнал практического психолога"
(с) Дарья Кутузова, 2015

Осознав, какие условия способствуют усилению депрессии, участники проекта сформулировали некоторые возможные альтернативные практики – практики анти-депрессии:

- Создание пространства для обсуждения опыта депрессии как насыщенного, значимого личного переживания; выведение депрессии «на чистую воду», преодоление замалчивания и изоляции.

- Создание условий, чтобы можно было помочь другим.

- Исследовательская позиция по отношению к своему состоянию («стать экспертом по уловкам депрессии» - присвоить этот опыт, сделать его ресурсом и опорой на будущее).

- Поиск и укрепление областей жизни, свободных от депрессии. Замечание и запечатление «уникальных эпизодов».

( Collapse )

из черновика статьи в "Журнал практического психолога"
(с) Дарья Кутузова, 2015

Союзники депрессии в обществе
Как говорил на одном из своих семинаров Майкл Уайт (о чувстве личностной несостоятельности): «Заполучить его очень просто, его бесплатно раздают везде»[18]. Очень похожая ситуация с депрессией. В обществе есть разнообразные дискурсы, способствующие тому, чтобы депрессия захватывала все более обширные территории. В частности, это:

1. Стигматизация и навязывание «испорченной идентичности» («Депрессия – это не болезнь, а слабоволие, дефект характера. Соберись, тряпка, и не ной!»)


2. Замалчивание и табуированность темы психических заболеваний.


3. Перфекционизм («если ты не можешь сделать, как следует, не делай вовсе»)


4. Сравнение, измерение себя и своих «достижений» (при этом как сравнение с другими людьми, так и с собой в ином состоянии). В депрессии человек всегда сравнивает себя не в свою пользу. («Вот видишь, даже полгода тому назад – сколько ты могла! А теперь не можешь. Не та ты стала, не та...»)


5. Стандарты личностной состоятельности, в первую очередь «автономия» и «компетентность». Не в последнюю очередь благодаря популярной психологии, в обществе существуют стандарты «нормального», «настоящего», «полноценного», «успешного» человека. Это, в частности, автономия и компетентность, т.е. способность справляться самостоятельно. Известно, что ключевой фактор в развитии послеродовой депрессии – это отсутствие достаточной социальной поддержки. Но требование автономии и компетентности перекладывает ответственность за состояние женщины с тех людей в ее окружении, кто не помогает ей в той мере, в какой она сейчас в этом нуждается, на нее саму. И приписывает ей «испорченную идентичность» сумасшедшей, больной – в качестве сущностной характеристики.

( Collapse )

из черновика статьи в "Журнал практического психолога"
(с) Дарья Кутузова, 2015

В «Картах нарративной практики» у Майкла Уайта [1] есть раздел про метафоры в работе с проблемами. В частности, там подчеркивается, что метафора войны, сражения – не единственная. Оказалось, что участники проекта практически никогда не используют эту метафору для описания своих отношений с депрессией. Вот какие метафоры они предложили (и вот какие действия по преодолению депрессии возможны, исходя из этих метафор):

1. Депрессия – вор, крадущий нефть из трубопровода. Где-то есть источник энергии, но депрессия ее отводит, оттягивает так, что энергия не попадает туда, где она нужна. Что можно сделать, если депрессия ворует нефть из трубопровода? Надо пройтись вдоль трубопровода, проверить, как обстоят дела с источником энергии, прочистить трубу, обнаружить, где вор поставил отводы и отводы перекрыть.


2. Депрессия – болото. Когда ты оказался в болоте, нужно как-то из него выбраться, зацепившись за что-то надежное. Потом настелить мостки и добраться до сухого участка. А потом уже провести мелиорацию территории в целом, осушить болото.

( Collapse )

из черновика статьи в "Журнал практического психолога"
(с) Дарья Кутузова, 2015

Речи депрессии

В ходе проекта я предлагала участникам представить депрессию в виде отдельного существа, «дать ей микрофон» и озвучить ее речи (которые она часто стремится обманом выдать за мысли самого человека). Что депрессия внушает человеку. В результате мы собрали следующий список ее высказываний:

- Ты ничего не можешь.

- Ты не можешь ничего хорошего сделать для других людей.

- Ты ни на что не способен.

- Ты не справляешься.

- Тебе должно быть стыдно за то, что ты не справляешься.

- Ты не заслуживаешь того, что могло бы принести тебе удовольствие, потому что ты не справилась и с тем, что должна была выполнить.

- Тебе только показалось, что ты справилась со своими прежними проблемами, на самом деле ты не справилась, вот они все.

( Collapse )

из черновика статьи в "Журнал практического психолога"
(с) Дарья Кутузова, 2015

Результаты проекта

Нэд Мюллер, нарративный практик из Италии, выделяет три уровня сложности проблем, с которыми работает нарративная терапия [14].

Первый уровень – это «препятствие на пути движения к предпочитаемому будущему», не затрагивающее идентичность героя истории. На этом уровне используется экстернализация, мы выслеживаем депрессию и изучаем ее уловки – и то, что мы можем ей противопоставить.

Второй уровень – это «испорченная идентичность» и чувство личностной несостоятельности. Работая на этом уровне, мы апеллируем к ценностной системе человека, к тому, что и ради чего ему удается защитить от депрессии, к его жизненным принципам, и помогаем найти или создать сообщество, поддерживающее альтернативные дискурсы и практики анти-депрессии.

Третий уровень – это уровень травмы и нарушения контакта с «чувством Себя» [13]. Работая на этом уровне, мы привлекаем метафору миграции идентичности (перехода),  работу с внешними свидетелями (особенно такие аспекты свидетельского отклика, как «резонанс» и «трансформацию»), а также техники, позволяющие преодолеть избегание и диссоциированность травмирующих воспоминаний.

В проекте «Исследование депрессии» мы в первую очередь занимались экстернализацией депрессии, т.е. выяснением того, что она делает, каковы ее последствия, как она влияет, какие уловки она применяет, и какие у нас есть метафоры для ее описания. Ниже я приведу обобщение тем, которые нам удалось выделить.

Уловки депрессии
( Collapse )

Оригинал взят у llynden в для тех, кто все еще читает ЖЖ - обновление в нарративной библиотеке

Некоторое время тому назад мы со Славой Москвичевым задали друг другу несколько вопросов о своих нынешних взаимоотношениях с нарративной практикой, и один из вопросов был такой: "А где ты сейчас в своей работе в нарративной практике?" Слава написал о своих проектах и задачах вот здесь: http://moskslav.livejournal.com/6786.html, а мой ответ - ниже.

В последние два года основное содержание моей жизни – это родительство. Мы с мужем сейчас живем в Малайзии (у него тут работа), я сижу дома с ребенком. Если все пойдет предпочитаемым образом, детей будет двое и сидеть с ними я буду еще долго. Так что основное мое занятие-увлечение – это выстраивание нового приносящего удовлетворение проекта идентичности: как быть мамой (и при этом заново выстраивать круг общения и все то, что давало мне силы раньше, пока у меня не было детей – и сильно «поредело» после переезда на другой конец континента).

Когда у меня бывают время и силы в каком-то количестве, я веду блог, посвященный письменным практикам самопомощи, и иногда провожу онлайн-курсы, посвященные конкретным приемам, подходам и сферам приложения письменных практик. Я верю, что многие люди могут помочь себе сами, если будут знать, какие существуют эффективные способы вести дневник самоисследования и писать о собственной жизни так, чтобы становиться свободнее и сильнее – и становиться в большей степени способными создавать предпочитаемые отношения с другими. Для меня письменное слово – один из самых комфортных модусов выражения опыта, модусов коммуникации. Я использую в этих проектах многие принципы и приемы нарративной практики, в частности, представления об авторской позиции по отношению к собственной жизни, представления об экстернализации, свидетельствовании, документировании альтернативных историй, связи «ландшафта действия» и «ландшафта смысла», «хорошие вопросы» и пр. В идеале, мне бы хотелось создать «нарративный структурированный дневник» - то есть, такую «ориентировочную основу деятельности» для самоисследования, которая вобрала бы в себя основные нарративные принципы и приемы, и при этом была бы доступна для работы человека в отсутствие психотерапии или консультативного взаимодействия с психологом. Конечно, с учетом техники безопасности и ограничений, связанных с предшествующим травмирующим опытом человека.

olya_knma напомнила, что практикой внимательности в нарративной терапии занимается еще Дэвид Паре из Оттавы, и подсказала, где посмотреть. Вот конспект статьи Паре сотоварищи, где они рассказывают, как применяли приемы практики внимательности в обучении психотерапевтов, в частности, отслеживанию собственного внутреннего диалога.

Watching the Train:
Mindfulness and Inner Dialogue in Therapist Skills Training
By David Paré, Brian Richardson, and Margarita Tarragona
http://www.glebeinstitute.com/writings/Pare%20et%20al%20Watching%20the%20train%20in%20press.pdf

Дэвид Паре из Оттавы, Канада, вместе с коллегами предлагал студентам, обучающимся на психотерапевтов, использовать приемы практики внимательности для наблюдения за собственным внутренним диалогом, "шлейфом мыслей", тянущимся параллельно терапевтическому взаимодействию. Его интерес к практике внимательности подчинен цели продвижения этичных практик терапевтического взаимодействия. Достичь "полностью идеально этичной практики" невозможно, но устремление в этом направлении - фундаментально, если мы хотим не причинять клиенту вред. Практика внимательности как произвольное, отточенное и сострадательное внимание служит именно этому устремлению. Само по себе намерение не навредить клиенту - это начальная точка, одного намерения недостаточно. Важен повседневный праксис, в котором реализуется это намерение.

Если исходить из предположения, что ни один здравомыслящий терапевт не хочет причинить вред клиенту, как же получается, что многим клиентам терапевты все-таки причиняют вред? Паре и коллеги перечисляют типичные ситуации - терапевт может не обратить внимания на гримасу боли клиента или насыщенную смыслами паузу в речи, и пойти "не в ту сторону" в своей интервенции, в т.ч. в расспросах; терапевт может не отследить свою собственную эмоциональную реакцию, заставляющую игнорировать какую-то тему в речи клиента, или, наоборот, "присасываться" к ней; или терапевт действует, исходя из глубоко укорененного неотрефлексированного убеждения, идущего вразрез с предпочтениями клиента. Паре и коллеги считают, что все эти случаи можно отнести к "провалам внимания", к недостаточной внимательности в практике. Внимательность, по мнению Паре и коллег, способствует рефлексивности (в понимании Дональда Шёна, т.е. осознаванию не только слабо выраженных невербальных проявлений в пространстве терапевтического кабинета, но и более широких культурных дискурсов, работающих и за его пределами). Это не к тому, что если ты не просветленный, можешь даже не пробовать заниматься терапией; это к тому, что брать за идеал.

( Collapse )